Говорит Уртымбай: - Хочу медведя-Аю убить. Белолобые много жгучей воды за шкуру дадут. Хороший охотник был - любил хвастать. Пошел. Ладно.
Аю вылез из берлоги на Уртымбая идет. Пустил стрелу Уртымбай. Мимо. Пустил другую, в плечо угодила. Не успел ножа выхватить, медведь навалился. Обнял. Давит. Думает Уртымбай: - Пропал. Не попью кумыса больше. А медведь-Аю - клыки в пене, трясется весь, кровь из раны по шерсти брусникой катится. Озлобился. Только хотел давнуть Уртымбая, да невзначай в глаза ему взглянул. Увидал Аю-медведь в глазах Уртымбая - маленькая морда, желтые клыки и пена на них. И Уртымбай увидал свое лицо - серое как солончак и бороденка как горсточка сухой травы. Как заноза в глаза Аю вошла. Заревел! Опустил Уртымбая. И ушел Аю в тайгу. Уртымбай, чимбары поддерживая, в аул прибежал. Хвастается: - Вот я какой, чуть медведя своими руками не задавил...
- Напха Кягуа со своими односельчанами не раз отражал разбойничьи набеги князей, не раз наказывал алчных людей, обиравших крестьян. О Напха Кягуа слышали не только в Абхазии. Его знали и на Северном Кавказе. Кягуа боялись и ненавидели князья и дворяне. А крестьяне называли его «сердцем и опорой».
- Давным-давно это было. В те времена крокодил очень боялся белой рыбы. Он старался держаться от нее подальше, но однажды они все-таки встретились. Крокодил посторонился. Белая рыба сказала ему:
- Жил старик со старухой. Детей у них не было. Скучно им стало. Вот однажды муж говорит жене: – Послушай, жена! Нет у нас детей, некому нас ни радовать, ни забавлять. Ну, чем бы нам развлечься?
- Видать, случилось так когда-то, А коли не было б, по свету не сказывали б сказку эту. Жил когда-то чабан, и было у него трое сыновей. Построил он под пологом леса загон для овец и пас там овец круглый год. Чуть ниже, в самом сердце кодр, жил Гэвэун-великан - мерзкий и страшнющий змей, не видать бы его ни во сне, ни наяву.