На солнечной стороне островершинной горы на берегу молочного озера жил мальчик. Ростом он был с козленка. Из двух беличьих шкурок мальчик сшил себе просторную шапку. Ноги обул в кисы из козьего меха. Лицо у мальчика было, как луна, круглое, и он никогда не плакал. Вот раз к молочному озеру приехал на белом коне Ак-Каан. Услыхал нежный звон. — Что такое?
Перегнулся через седло. Черенком нагайки раздвинул кусты и увидал круглолицего мальчика. Малыш сидел на корточках, дул в сухой стебель цветка, и стебель пел, словно золотая свирель. — Как тебя зовут, дитя? — Мое имя Рысту — Счастливый. — Кто твои родители? Отец мой—гора, мать моя—озеро. — Откуда ты знаешь это? — Гора меня кормит клубнями цветов, озеро поит меня. Ответ малыша очень понравился Ак-Каану. — Хочешь быть моим дитятей, милый Рысту? Я тебе сошью шелковую шубу, вкусной пищей стану кормить, дам проворного коня. Рысту прыгнул на круп лошади, обнял Ак-Каана, и они поехали ко дворцу. Тут хан схватил малыша за шиворот, поставил на землю: — Мой белый скот ты будешь пасти! Зимой Рысту гнал стада с гор в долины. Весной и осенью, день и ночь он скот перегонял. Снег и дождь его не жалели. Ветер злобно дул. Сапоги на ногах скоробились. Шуба присохла к плечам. Глаза* научились плакать. Рот стал жалобные песни петь. Но никто его слез не хотел видеть. Никто плача его не желал слышать. Один раз споткнулся Рысту. упал в траву и сам не заметил, как уснул. Во сне к нему подошел сморщенный старик. — Ты. сынок, когда один на горе жил, не умел плакать. не знал тоскливых песен. О чем же ты стонешь так горько во сне? — Мои ноги болят. Мои руки устали. Живот озяб. Я не могу день и ночь за коровами бегать! Старичок погладил свой костыль, поправил усы; глаза его совсем узкими стали. — А ты, сынок, когда захочешь лечь, скажи коровам: "Пып!" Побегать захочешь —скажи коровам: "Тап-Тажлан" Рысту открыл глаза и увидел над головой солнце. — Моо... — мычали коровы и брели в разные стороны. — Пып! — крикнул Рысту. Коровы тут же легли. Теперь малыш опять повеселел. Он сидел целые дни на берегу реки и дразнил птиц. А коровы лежали и даже не смели мычать. Но лежа они не могли шипать траву и стали худеть. Это заметил Ак-Каан. — Лентяй, коров пасти не умеешь! Разве ты мальчик? Я тебя заставлю теперь, как девчонку, чегень бить! И стал Рысту день и ночь мешать длинной палкой кислый чегень. Руки мальчика не отдыхали. Глаза не смыкались. Жена Ак-Каана гнала из чегеня араку и угощала всех. кто приходил во дворец. Гости и слуги валялись всегда пьяные. А мальчик Рысту стоял и работал. — Это что за работа! — ворчала пьяная ханша. — Разве так чегень мешают? Сейчас возьму нож — твою голову рассеку! Пику возьму — сердце выколю! У хана было двое детей. Они всегда пищали, точно слепые щенята. Вот раз девочка стала отнимать у брата козлиные бабки. Мальчик крепко держал кости и мычал. Девочка царапалась и визжала. — Пып! — крикнул Рысту, и рука девочки прилипла к голове брата. Увидела это ханша. — Что с вами, дети мои? — заплакала она, Обнимая сына и дочь. — Лучше б это с чужим мальчишкой случилось! - Пып! — прошептал Рысту. И ханша прилипла к детям. — Пьяные вы, что ли?—спросил Ак-Каая. Поднял он руку, ударил ханшу. Рысту сказал свое "Пып!", и ладонь хана прилипла к плечу жены. А Рысту срезал себе дудочку и заиграл, как порхающая в небе птица. — Ты, грязный, червивый Рысту! Беги позови лучших камов, — прохрипел хан. Рысту привел всех камов со всех стойбищ, и каждый взял себе по жирной кобыле для жертвы. Много скота зарезали камы, выпили всю араку, но вылечить семью хана они не смогли. Все камы, качая головами и отрыгивая жирную пищу, молча сидели вокруг склеенной семьи. Наконец самый старый сказал: — Там, где земля сливается с небом, как раз на этой черте живет великий Телдекпей-кам. Он один сможет вылечить хана. Рысту побежал за Телдекпеем. Великий Телдекпей приехал ко двору хана на синем быке. Сплюнул сквозь зубы. — Такую болезнь если не вылечу, где ж тогда моя слава?! Я не успею трубки докурить, как они будут здоровы. Так похваляясь, кам Телдекпей спешился, сел на зеленую траву, достал из-за пояса огниво, чтобы высечь искру для трубки, но тут малыш Рысту сказал: — Вы, такой большой человек, зачем садитесь на сырую траву? Лучше присядьте на теплый камень. Кам Телдекпей медленно встал и важно сел на белый камень. — Пып! — тихо сказал Рысту. Телдекпей-кам закурил свою длинную трубку. Все на него не дыша смотрят. — Эту трубку выкурю, и ты, хан, здоров, счастлив будешь. Но выкурил он и вторую и третью трубку, а хан и семья его сидели, прилипшие друг к другу, как прежде. Кам Телдекпей встал, вместе с ним поднялся с земли белый камень. Телдекпей-кам тут же обратно сел. Великому каму было стыдно стоять с камнем, прилипшим к тому месту, на котором люди сидят. Глаза Телдекпея чуть не выползли из век. — Что это за камень, дитя мое Рысту? — Обыкновенный камень,— отвечает малыш. — Камень с горы. Поклонитесь хозяину гор. Телдекпей припал лбом к земле. — Пып! — крикнул Рысту. И люди увидели, что кам не может поднять головы. — А-а, так это, значит, твои шутки, бессовестный Рысту? — взвыл хан. — Сейчас убью тебя! Рысту поднял вверх правую руку. Его луноподобное лицо заалело. — Тап-Тажлан! — сказал он, и семья хана покатилась в разные стороны. Великий Телдекпей-кам оторвал лоб от земли, прыгнул с камня в седло, и больше его никто не видал. Малыш Рысту подошел к освобожденному хану. — Ну, теперь убейте меня! Вы хотели. Хан дрожал, словно мышь, зажатая в ладонь. Ханша стояла как большая лягушка. Дети спрятались. А молодой Рысту шагнул через золотой порог, на золотой трон смело сел. Посидел немного и крикнул самому себе: — Тап-Тажлан! Трон подпрыгнул, и Рысту, слетев с трона, побежал к молочному озеру, на цветущую гору.
- Жили в лесу голубь с голубкой. Свили они себе на дереве гнездышко, и голубка снесла яйца. Но очень она боялась, как бы какой-нибудь зверь не съел их. – Дорогой супруг! – сказала она голубю. – Надо бы нам обзавестись надежным другом: в трудную минуту он нам поможет. – Ах, милая! – ответил голубь. – Ведь поблизости не живет никто из наших сородичей.
- Жил на Алтае хан Сары-каан. Скота у него — как муравьев в муравейнике. Богатства его, подобно высокому берегу, окаймляли аил. А сам хан Сары-каан горькое от сладкого различить не мог, черное с бурым путал. Вот раз хан Сары-каан посылает своего раба: — Узнай, кто у моей жены родился.
- Жила-была девочка, звали ее Шелковая Кисточка — Торко-Чачак. Глаза у нее были — как ягоды черемухи. Брови — две радуги. Однажды заболел старик отец. Вот мать и говорит: — Пойди, Шелковая Кисточка, позови мудрого кама. Поспеши, дитя мое Торко-Чачак! Девочка прыгнула в седло и поехала. Кам жил в берестяном аиле. Аил стоял над бурной рекой. Кам сидел у своего порога и большим ножом резал березовые чочойки. Брови у него были, как мох. Борода росла от глаз и до земли. Еще издали увидал он Шелковую Кисточку.
Жили-были муж и жена. Кроме общих детей у каждого были еще дети, рожденные в первом браке. Несмотря на то что муж делал все, что полагается делать мужчине, жена всегда была недовольна им и постоянно ворчала:
- Жил-был в своей норе около речки шакал. Он частенько ходил к реке на водопой. А в речке той жил крокодил. Каждый день он прятался у берега под кустами в надежде, что какой-нибудь зверь пойдет воды испить и тут-то он его и поймает. Пришел как-то шакал к реке и видит: у берега вода мутная да грязная. Вошел шакал в речку подальше, чтоб испить водицы почище, а крокодил хвать его за ногу! Испугался шакал, но потом набрался духу и стал думать, как бы ему свою лапу из крокодильей пасти вызволить. И вот что он придумал: «Не буду я вовсе шевелить лапой, словно она и не моя!»
Что Вы думаете о Сказке«Счастливый Рысту»? ↓
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]