Приветствую Вас Гость | Регистрация | Вход

Сказки

Сказка «Пер-сквалыга»

На острове Зеландия, близ озера Арре, жил старый холостяк; звали его Пер, а по прозвищу Сквалыга. Досталась ему в наследство богатая усадьба и куча новехоньких далеров. Но был Пер такой жадный, что далее жениться боялся.
"А ну как попадется мне такая жена, что хозяйство вести толком не сможет и все мое имение по ветру пустит!" - думал он.

И еще вбил он себе в голову, что женщины - объедалы заправские. День-деньской только и знают, что едят да едят: то тут кусок схватят, то там. Не успеешь оглянуться - проедят все твое добро.
Как подумает про то Пер - в дрожь его кидает!
Ну, а ежели с другой стороны взять, так без помощи ему в усадьбе все равно не обойтись, а чертовых работничков кормить-то тоже надо!
Одолели Пера черные думы, и никто никогда не видел, чтоб богатей веселился. День и ночь выискивал он, как бы ему прожить подешевле да тратить поменьше.
Был Пер уже в летах, и ломота в костях докучать ему стала. А присматривать за ним некому. И еще стал Пер к старости поболтать охотник, а словом перемолвиться ему тоже не с кем. Вот и пришло Перу на ум, что не худо бы, может, и жениться. Пускай жена за всем в хозяйстве приглядывает и его, Пера, старость покоит. Только жену надо сыскать такую, чтоб была не обжориста, ела б поменьше, а работала б побольше. Иначе и расчета нет жену брать, очень уж накладно выйдет.
Прослышал один бедняк хусман, что Пер жениться надумал. А была у того хусмана дочка по имени Грете. Вот и стал бедняк дочку уламывать, чтоб замуж за Пера шла да помогла б своим из нужды выбиться. Заупрямилась, было, Грете поначалу. Да и то сказать: ведь старик не бог весть что за находка для молодой пригожей девушки!
А потом подумала Грете про братьев и сестер: "Вечно они голодные сидят! А уж обновки-то и в глаза не видят! Пойду-ка я за Пера. Пускай хоть моим хорошо будет".
Только надо было, чтоб Пер поверил, будто Грете мало ест. Вот и уговорились Грете с отцом, что богачу сказать.
А как дальше было - сейчас узнаете.
Однажды утром проходил Пер-сквалыга мимо хусмано-вой лачуги и глядит - у обочины Грете гусей пасет. Пасет она гусей и чулок на ходу вяжет, а сама все приговаривает:
- Гуси, милые, вперед! Пасет вас та, что не ест, не пьет!
Заслышал те слова Пер-сквалыга, да так и обмер. Стоит, подслеповатыми глазами моргает и ушам своим не верит. А Грете знай себе повторяет:
- Гуси, милые, вперед! Пасет вас та, что не ест, не пьет!
- Кто это не ест, не пьет? - спрашивает Пер.
- Да я! - отвечает Грете.
- Слыханное ли дело! Как это ты можешь - не есть, не пить?!
- Дома-то семь голодных ртов, а еды только на шестерых хватает. Вот я и привыкла почти что вовсе без еды обходиться.
- Чем же ты тогда живешь?
- А воздухом! Просверлил отец дырки в столбе, что посреди горницы стоит, вот я и сосу из них воздух. Видно, и воздухом можно жить!
- И не такая уж ты тощая! - сказал Пер.
Откашлялся он и говорит:
- Может, ты слыхала, я жениться надумал. Только нужна мне жена такая, чтоб за всем приглядывала. Девушка ты пригожая и мне по сердцу пришлась. Скажи, хочешь стать в усадьбе хозяйкой?
- Отчего ж не стать! - ответила Грете.
Сыграли они свадьбу, и переехала Грете к богатею в усадьбу. Поставил Пер-сквалыга столб посреди горницы, провертел в нем дырки, чтоб Грете могла из них воздух сосать и тем воздухом питаться.
Прошло немного времени, и однажды говорит Пер своему работнику Нильсу:
- Сдается мне, будто жена моя раздобрела! Уж не подкармливается ли она случаем в поварне? Как бы мне про это разузнать?
- Вот что, хозяин, - отвечает Нильс. - Подсажу-ка я тебя в дымовую трубу, а ты оттуда в поварню подглядывай, не ест ли Грете там чего?
- Ловко придумано! - обрадовался Пер. - Давай подсаживай!
Подсадил Нильс хозяина в дымовую трубу, уселся там Пер на доске; сидит, будто в люльке.
А тем временем пошел Нильс к хозяйке и говорит:
- Берегись, не ешь ничего в поварне, хозяин в дымовой трубе сидит!
- Ладно! - сказала Грете.
Знала Грете и раньше, что Пер - сквалыга. Только хотелось ей своим помочь. Потому и пошла за него. А как насмотрелась, что богатей людей своих голодом морит, надумала проучить этого толстосума. Работники да служанки в усадьбе все на ее стороне были. Если б не Грете, вовсе бы они с голоду померли. Она их всех тайком подкармливала.
Вот позвала Грете служанок и велит:
- Наносите сырых дров да зеленых сучьев и подложите их в очаг!
От такого топлива, ясное дело, больше дыму да копоти, чем тепла!
А как смекнул Нильс, что хозяин уж довольно в трубе подкоптился, забрался он на крышу к самому коньку и вытащил Пера на свет божий. Смахивал теперь Пер-сквалыга на копченую баранью ногу; и слова вымолвить не мог, не то чтоб лаяться. Пришлось Перу тут же в постель улечься.
- Ну как, ела она что в поварне? - спросил Нильс хозяина.
- Нет, там она ничего не ела, - ответил Пер-сквалыга.
Прошло какое-то время, и опять Пер говорит:
- Сдается мне, Нильс, что Грете еще ядренее стала. Щеки у нее круглые, да и сама она - бочка бочкой, такая дородная да гладкая. Уж не подкармливается ли она чем? Как бы мне про это разузнать?
- Вот что, - говорит Нильс, - может статься, она наверху в клети разными кушаньями лакомится. Давай распорем большую перину, что в клети лежит, запихну я тебя туда и снова зашью. А ты дырку в перине проткни и подглядывай. Так и узнаешь, не подкармливается ли хозяйка чем в клети.
- Ловко придумано! - обрадовался Пер. - Давай распорем!
Зашил работник хозяина в большую перину, а сам пошел к Грете и говорит:
- Не вздумай ничего наверху, в клети, есть, там хозяин в перине зашит.
- Ладно! - сказала Грете.
Позвала она служанок и велит:
- Выволоките-ка постели из клети на солнышко да вы колотите их хорошенько! А то они давно не проветривались. Лежат там и плесенью покрываются.
Служанки - не будь дуры - тут же смекнули, что к чему. Хохочут, заливаются, а сами постели вниз волокут. А большую перину, хоть она и тяжелая, тоже во двор выволокли. Колотят ее служанки, колотят, что есть сил, а сами песни веселые распевают. Выколотили служанки постели, а потом их опять наверх втащили.
Вызволил Нильс Пера-сквалыгу из перины, а на нем живого места нет: не может ни идти, ни ползком ползти.
- Ну как, ела она что в клети? - спрашивает Нильс.
- Нет, там она ничего не ела, - стонет Пер.
Пришлось ему опять в постель лечь, и прохворал он целую неделю. Ходит за ним Грете хорошенько, а сама ему выговаривает:
- Послушался б меня, Пер, ел бы, как я ем, вот и был бы здоровехонек.
Прошло немного времени, а как оправился Пер после колотушек, что ему задали, призвал он снова Нильса и говорит:
- Сдается мне, что хозяйка твоя все ж таки чем-то подкармливается. Щеки у нее такие круглые, того и гляди, лопнут. Одним воздухом такого жиру не нагуляешь. Как бы все в точности разузнать?
- Да, задал ты задачу, - говорит Нильс-Коли она ни в поварне, ни в клети не кормится и никто никогда не видал, чтоб она ела, ума не приложу, где она прячется. А может, она в погребе подкармливается? Знаешь что, стоит там старая пивная кадка, вот ты и залезай туда и сквозь дырочку, куда втулку вставляют, подглядывай. Так и разузнаешь, не прячется ли она в погребе, не подкармливается ли там.
- Ловко придумано! - говорит Пер.
Залез он в кадку. Нильс накрыл его крышкой, а сам пошел к Грете и говорит:
- Не вздумай ничего в погребе есть, там в пивной кадке хозяин сидит, сквозь дырочку подглядывает.
- Ладно! - сказала Грете.
Позвала она служанок и велит:
- Подогрейте-ка воды да принесите щелоку! Старая пивная кадка в погребе смердит так, что дух захватывает.
Вылейте воду со щелоком в кадку сквозь дырочку, пускай стоит кадка да отмокает, покуда чистой не станет.
Расхохотались служанки и живо взялись за дело. Налили они в кадку воды и ушли из погреба. Снял тут Нильс крышку с кадки и спас Пера-сквалыгу от смерти. А то он чуть было не захлебнулся.
Однако обварили все же хозяина служанки. Пришлось его в постель укладывать, мазями целебными смазывать да тряпками перевязывать. Прохворал Пер ровно месяц.
А Грете ходит за ним да приговаривает:
- Не впрок тебе эти поездки - всякий раз хворым домой возвращаешься.
Как соберется, бывало, Пер за женой подглядывать, он и врет ей, что в дальнюю поездку уезжает.
Покуда Пер хворал, у Нильса дома последняя скотина пала. А у Пера стояли в хлеву два жирных вола. Вот и говорит Грете Нильсу:
- Слышь-ка, Нильс, служил ты мне верно; бери этих волов, ступай с ними на ярмарку во Фредериксборг да продай их, а деньги себе оставь или старикам родителям отдай. Очень уж вы обнищали!
Нильс так и сделал.
А Пер-сквалыга стал меж тем во двор выходить. Хоть и больно ему было, а все же ходит по двору, на палку опирается да глядит, как служанки по хозяйству управляются. Зашел он как-то в хлев и хватился тех жирных волов. Заковылял он из последних сил в поварню. А там у огня сидит Грете да присматривает, как бы вода из котла не выкипела.
- Где волы? - спрашивает Пер.
- Я их съела, - отвечает Грете.
- Как это съела, - говорит Пер. - Ты в своем уме?!
- А меня к еде потянуло, - глазом не моргнув, говорит Грете. - Брюхо своего требует. Раньше я себя сдерживала да воздухом кормилась. Но все до поры, до времени!
- Волы мои, волы, - захныкал Пер, - где мои волы? Их можно было продать.
- Я их съела,- опять отвечает Грете,- с рогами и с копытами. Трудненько, правда, было их глотать, но все ж проехало. Беда только, что я не досыта наелась. Правда, осталось у нас еще одиннадцать поросят да двадцать три овцы. Коли не засадишь служанок овец стричь, чтоб шерсть мне горло не щекотала, я их со шкурой съем.
Как услыхал Пер такие речи, потерял он разум да как грохнется оземь. Пришлось его в постель тащить и лекаря к нему звать, но средства от его хвори не нашлось.
Пришел тут конец Перу-сквалыге, похоронили его, и положила Грете тяжелую плиту на его могилу. А что денег на эту плиту пошло! Ох, и разозлился бы Пер до смерти, будь он жив!
Вышла Грете замуж за Нильса, и живут-поживают они до сих пор в радости и веселье.

С этим обычно читают:

Про мамонта
- Старик Ыдат со своей старухой живет. Они лисичку1 взрастили, которая потом от них ушла.
Лисичка, чтобы охотиться, Подкаменную Тунгуску перешла, там на лабаз залезла и рыбу утащила. Иньгет сказал:
— Лисичка ушла, рыбу утащила, старику Ыдату унесла.
Почему летучая мышь летает только ночью
- Теперь летучая мышь только ночами летает. А было время – она летала и днем. Летит она как-то в полдень, а навстречу ей – гордый ястреб.
– А, – говорит ястреб, – хорошо, что мы встретились. Я тебя три года ищу.
– А зачем я тебе? – удивилась летучая мышь.
– Я со всех птиц дань собираю. Все, кроме тебя, уплатили, ты одна в долгу.
Бедняцкая правда
- Жил-был гончар-бедняк. Он делал из глины горшки, миски и кувшины, хорошенько обжигал их в гончарной печи, а потом отправлялся по деревням менять свой товар на зерно. Были у этого гончара тощая лошадёнка, которая с трудом тащила по дорогам тележку, и сын Иванчо – очень смышлёный и проворный. Когда пареньку исполнилось восемнадцать лет, отец погрузил в тележку горшки и сказал ему:
Про Каськета и старика Эрохота
- Старик Эрохот со своей старухой живет на берегу Большого Енисея1. Старики живут, рыбачат и белкуют.
Откуда-то к ним сирота Каськет пришел. Каськет сказал:
— Дедушка, я к вам внуком быть пришел.
Кызымиль - золотая река
- Было, видишь, так.
Полюбила девушка-Кызымиль, красивая девушка (как черемуха весной) доброго бога-Вуиса. Розового, сочного, крепкого - как шишка кедровая.
Ладно.
Вышла на елань, к солнцу лицо повернула, волосы распустила. Говорит:
- Вуис! Вуис! Я тебя люблю.
Прилетел Вуис-радостный бог.