Быль ли это, или небылица, а жила на свете одна старуха. Она была старее самой старой заброшенной дороги, старее садовника, который рассадил деревья по земле. Но хоть и старость пришла, а старуха эта никогда не думала о том, что может однажды наступить и ее черед — что к ней постучится смерть. День и ночь не разгибала она спины, по хозяйству хлопотала, убирала, стирала, шила, мыла. Такая она была неуемная, на работу горячая и неугомонная.
Но однажды смерть вывела на дверях мелком и старухино имя и постучалась к старухе, чтобы забрать ее с собой. А старухе невмоготу было расставаться с хозяйством, и стала она смерть просить-умолять, чтобы еще сколько-нибудь не трогала, дала бы ей хоть немного, если уж не с десяток лет, то хотя бы годик пожить. Смерть никак не соглашалась. А потом все-таки расщедрилась: — Ладно уж, дам тебе три часа. — Почему ж так мало? — взмолилась старуха.— Ты меня хоть нынче не трогай, завтра забери с собой. — И не проси! — сказала смерть. — А все-таки! — Никак нельзя. — Да полно! — Ладно,— сказала смерть.— Коли так просишь, пусть будет по-твоему. Старуха обрадовалась, но виду не подает и говорит: напиши на дверях, что до завтра не придешь. Тогда, как увижу твою руку на двери, спокойнее буду. Надоели смерти старухины причуды, да и времени не хотелось зря терять. Вытащила она мелок из кармана да на дверях им написала: - "Завтра". И пошла по своим делам. На другое утро, как только взошло солнце, пришла смерть к старухе, а та на перине лежит, другой периной накрылась. — Ну, пойдем со мной,— сказала смерть. — Да что ты, голубушка! — отвечает старуха.— Погляди-ка, что на дверях написано. Смерть заглянула, а там ее рукою мелом выведено: "Завтра". — Ладно, завтра приду,— сказала смерть и поплелась дальше. Слово свое она сдержала и на следующий день опять пришла к старухе. Та в это время еще потягивалась, на кровати лежа. Но и теперь, как и вчера, смерть ничего не добилась. Старуха снова указала ей на дверь, где рукой смерти было мелом выведено: "Завтра". Так и пошло каждый день, день за днем — неделя. На седьмой день смерть сказала старухе так: — Ладно, больше ты меня не проведешь. И стерла слово с дверей. — Завтра,— погрозилась старухе смерть,— запомни хорошенько. Что бы ни было, я приду и заберу тебя с собой. Ушла смерть, а старуху даже оторопь взяла — дрожит, как студень, поняла — хочешь не хочешь, а умереть придется. Сидит старуха, а все же не унывает. Думает и никак не придумает, куда бы ей от смерти спрятаться. — Не может быть,— говорит старуха сама себе,— чтобы живой человек — и не придумал что-нибудь. Настало утро, а старуха ничего не придумала. В бутылку готова была даже залезть, вот до чего ей умирать не хотелось. Гадала старуха, гадала, куда бы ей спрятаться получше, и наконец придумала. Стояла у нее в кладовке бочка с молодым медом. "Здесь меня смерть не найдет",— решила старуха. Она села в бочку с медом, да так, что только глаза, нос и рот снаружи были. Посидела она, снова забеспокоилась: "А вдруг смерть меня и здесь найдет! Дай-ка я получше схоронюсь. Залезу в перину". Так и сделала. Затаилась, сидит, не дышит. Вдруг снова забеспокоилась: беспокойная была старуха! Думает: "А вдруг и здесь меня смерть найдет?!" Решила старуха поукромнее уголок найти, где бы спрятаться. Вылезла она из перины. Только стала прикидывать, куда бы скрыться, а в это время в комнату смерть вошла. И видит: стоит перед ней чудище страшное, все в перьях, и перья эти дыбом торчат и трясутся. Испугалась смерть, так испугалась, что в страхе убежала прочь из старухиного дома; кто его знает, может быть, и до сих пор не приходила за старухой.
- Жила-была собака. Днями и ночами она караулила стадо. д по соседству жил волк. Частенько подкрадывался он к за-гону, но собака громким лаем будила чабанов, и те прогоняли волка. Однажды волк встретил лису и говорит ей:
- Хунь и Колбасам жили. Летом котцы поставили. В жаркий день возле перегородки котца купаться стали. У Колбасам дочь была, у Хунь — сын. Вот сами купаются, детей на берег посадили. Колбасам говорит: — Подружка, — говорит, — давай искупаемся! Они вниз к реке спустились. Колбасам уговаривает:
- Когда мир был совсем юным, огня у людей не было. Дичи было полным-полно, но ели её сырой, и она не доставляла людям особого удовольствия. Однажды человек Водяная Крыса глодал твёрдую ветку, и вдруг изо рта у него вылетела искра и упала на сухую траву. Трава вспыхнула ярким пламенем. Человек Водяная Крыса удивился. Он стал бросать ветки в огонь, чтобы потушить его, но ветки загорелись и запылали жарким костром. А в ветках пряталась змея. Она зажарилась в огне, и запах жареного мяса так понравился человеку, что он съел змею, и это было вкусно.
- Видать, случилось так когда-то, А коли не было б, по свету не сказывали б сказку эту. Жил когда-то чабан, и было у него трое сыновей. Построил он под пологом леса загон для овец и пас там овец круглый год. Чуть ниже, в самом сердце кодр, жил Гэвэун-великан - мерзкий и страшнющий змей, не видать бы его ни во сне, ни наяву.
- Поздней осенью прилетели птицы на опушку леса. Пора им в теплые края. Семь суток собирались, друг с другом перекликались: — Все ли тут? Тут ли все? Все ли тут? Оказывается, глухаря не хватает. Стукнул беркут своим горбатым носом по сухой ветке, стукнул еще раз и приказал молодой тетерке позвать глухаря. Свистя крыльями, прилетела тетерка в чащу леса. Видит — глухарь на кедре сидит, орехи из шишек лущит.
Что Вы думаете о Сказке«Старуха и смерть»? ↓
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]