Женщины осенью остались в бангусь. У одной четверо детей, у другой двое. Та, у которой двое детей, — еще молодая. Вечером она шум поднимает: груди вытащит, трясет их, смеется. Другая женщина ее бояться стала — такая она дурная. Однажды вечером сидят, слышат — дверь открывается, в костер кто-то дует. Старшая детей уложила, место, где головки их помещаются, загородила, закрыла.
Кто-то спрашивает: — Детки, можно к вам? Та, что постарше, говорит: — Заходи, заходи! Вошла страшнбя. Младшая поднялась, вышла, сказав: — Я принесу жир, сало. — Спасибо, дочка. Та, что постарше, говорит: — Я тоже принесу. Страшнбя ей говорит: — Ты сиди тихо. Женщина отвернулась, за пазуху детей затолкала, говорит: — Порсу еще принесу. Вышла, посветила себе, след увидела. Кал вместо порсы принесла. Доотэм бам считала, что все ее боятся. Старшая вышла, лыжи надела, ушла. Молодая с салом, жиром идет; крик, шум в бангусь слышится — доотэм бам убила детей и эту женщину. Кишки развесила на шестах там, где сидела. Головы детей на концы очажных палок поместила, а ее голову — в середину кострища. Старшая к охотившимся людям пришла, все рассказала. Муж молодой женщины пошел в бангусь, только головы увидел. Пошел искать доотэм бам. Ищет, только слышит ее крик: — Ху-ху! Ночью сама пришла к нему, разговор с ним затевает; до утра проговорили. Утром он стал клей варить, говорит: — Лыжу сломал, помоги починить! Она сидит, все бормочет: — Мамалла, мамалла! Взяла она хиттын, стала клей разогревать. Он велел поближе к огню воронку поставить. Она не ставит. В третий раз просит воронку поближе к огню поставить. — Я боюсь огня, как подойду! Она нагнулась, он отказом ее поддел и в огонь толкнул. От нее все мошки, комары пошли. Она заревела. Он говорит: — За жену свою наказываю. Так от нее вся пакость пошла. До этого земля чистой была.
- Напха Кягуа со своими односельчанами не раз отражал разбойничьи набеги князей, не раз наказывал алчных людей, обиравших крестьян. О Напха Кягуа слышали не только в Абхазии. Его знали и на Северном Кавказе. Кягуа боялись и ненавидели князья и дворяне. А крестьяне называли его «сердцем и опорой».
- Жил однажды бедняк, и был у него сынок маленький. Очень они были бедные. Бедняк едва-едва зарабатывал семье на пропитание. Когда мальчик подрос и набрался ума, сказал отцу: Хочется мне, батюшка, по свету работу себе поискать. – Ох, сынок, – ответил отец, – молод ты еще.
- Жил некогда во Флоренции молодой дворянин, по имени Гуалтьеро. Был он здоров, красив и не беден, так что, как говорится, друзья за него не тревожились, а враги ему завидовали. Однако, если бы Гуалтьеро рассказал о себе побольше, друзья опечалились бы, а враги обрадовались. А всё потому, что несчастный Гуалтьеро каждую ночь видел страшные сны. Дошло до того, что он боялся ложиться спать.
- Однажды удав-маха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось так, что когда маха подкрадывался к желтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой - это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама.
- Когда-то, очень давно, у змеи были ноги, но не было глаз. А у тысяченожки были глаза, но не было ног. Змея и тысяченожка так подружились, что каждая обещала отдать другой все, что бы та ни попросила.
Что Вы думаете о Сказке«Две женщины на лесном стойбище»? ↓
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]